Обычные люди, такие как Линус, жили в другом мире, где даже грызуны представляли опасность. Этот робкий клерк проявил куда больше мужества, отправившись в путешествие по тоннелям, чем любой из двух Волков. Линус рисковал своей жизнью. Дело было не только в крысах: дело было в болезнях, которые те могли переносить, в ядах, содержавшихся в загрязненной воде, — от всего этого он не был защищен. Заставив его отправиться с ними, они поставили свои нужды выше его жизни. «Понимает ли это Линус, — думал Рагнар, — осознает ли, насколько велико на самом деле его мужество?» Все относительно. Рагнар понял, что опасно приближается к ереси. Империум был построен на абсолютах: абсолютная истина явленного слова Императора, абсолютное превосходство человека во Вселенной, абсолютное зло Хаоса и мутации, которым должны противостоять защитники порядка. Вот основные принципы имперского культа.
Он не должен размышлять о принципах относительности — это вело к слабости, или того хуже. Истина состояла в том, что каждый мужчина, женщина и ребенок занимали свое место в общем устройстве Империума. Дело Рагнара — стоять насмерть между человечеством и его врагами. Дело Линуса — записывать факты и цифры. Просто они наделены силой и мужеством пропорционально своим обязанностям. Нет необходимости стремиться к чему-то большему.
Великий Империум просуществовал десять тысяч лет и будет жить до тех пор, пока люди твердо придерживаются правильных убеждений. Все, что нужно было решить, было решено Императором и примархами на заре истории. И этим все сказано. Нет никакой необходимости приписывать Линусу больше мужества, чем у него имелось, или принижать достоинства Волков. Он и Хаэгр значили для Империума больше, чем * Линус и сотня таких же, как он.
И все же часть его существа думала по-другому. Наверное, привычка к размышлениям была его изъяном. Не все ереси очевидны. И самой опасной была скрытая, едва различимая ересь. А гордыня — величайший из грехов, ибо она увела с истинного пути Хоруса. Но хуже всего гордыня собственным разумом, которой страдал Рагнар. Ему так хотелось сейчас поговорить об этом с Волчьим Жрецом, хотя он понимал, что за такие мысли на него наложат епитимью.
Вот Хаэгр просто принимает все как есть и силен простой верой в правильность старых воззрений. Рагнар признался себе, что не был бы счастлив, будь он таким, как его боевой брат. «Гордыня, — подумал он. — Никуда от нее не деться».
Отчасти его сомнения были порождены самим пребыванием на священной Терре. Он ожидал чего-то особенного, сияния святости, прикосновения божественного, того, что он испытал в святилище Русса на Гарме. Вместо этого он обнаружил здесь политику, коррупцию и гнилые подземелья. В груди саднило чувство глубокого разочарования.
— Думаю, теперь нам следует повернуть налево, — произнес Линус, когда они подошли к развилке. Одна тропа вела вверх и влево, другая — вниз и вправо. Из обоих тоннелей несло затхлостью, влагой, запахом ржавчины и древних машин.
— Ты думаешь, — кивнул Хаэгр. — Это обнадеживает.
— Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз бывал здесь.
— Ты великолепный проводник! — все больше раздражался Хаэгр.
Рагнар отнес это на счет боли, которая мучила гиганта.
— Конечно, ты прав, — поддержал клерка Рагнар и, к немалому удивлению Хаэгра, уверенно зашагал вверх по осыпающемуся коридору.
Переходы и пещеры в этой части лабиринта кишмя кишели людьми. Они теснились в закоулках и забивались в щели, пытаясь скрыться от Десантников, но даже не подозревая, насколько тщетны их старания. Здесь были и женщины, и дети, и старики. Многие дежурили у ловушек, то и дело проверяя, не попались ли в них крысы или большие насекомые, которых можно съесть. Передвигались они безмолвно, как бесплотные тени. Это были лишенные всего бедняки древней планеты.
То тут, то там Рагнар улавливал запах неочищенного спирта и каждый раз при этом слышал еле сдерживаемый смех и тихие разговоры. Даже под землей имелись примитивные таверны, где пивовары изготавливали напитки из отходов и загнивающей воды. Все здесь стремилось подражать яркой жизни на поверхности. «Эти люди — настоящие призраки», — думал Рагнар. Путешествие приобрело странный характер. Оно вдруг стало похоже на странствие сквозь некую мифическую жизнь после смерти.
Троица шагала сквозь призрачный сумрак, а в груди Рагнара росло беспокойство. Ему так не хватало сейчас боевых братьев. «Где же Торин?» Но тени не давали ответа.
Глава девятнадцатая
Постепенно тоннели стали расширяться и теперь напоминали широкие проспекты. Крошащиеся от времени древние статуи, унылые и пыльные, тянулись вдоль того, что некогда было улицей. Беспокойство Рагнара возрастало, и он чуял, что, несмотря на оживленное поведение Хаэгра, его собрат тоже заметно напрягся. Гигантский Волк вновь стал придерживать раненую руку. Даже легендарные способности Космического Десантника не могли полностью исцелить его от таких серьезных ранений. Рагнар принюхался. Что-то в воздухе заставило его насторожиться.
Он осторожно шагнул вперед и осмотрел ближайшую статую. Изваяние представляло какого-то забытого героя древнего сражения, облаченного в одежды чиновника Администратума. В левой руке он держал книгу, а в вытянутой правой — болтер. «Кто же ты? — подумал Рагнар. — Это граждане воздвигли статую в твою честь или ты поставил ее как монумент своему тщеславию?»
— Что случилось? — спросил Линус Серпико тоном человека, которому хирург только что сообщил о смертельной болезни.
— Не знаю, — ответил Рагнар, — но что-то не так.
— Это мой живот, — встрял Хаэгр. — Он думает, что у меня перерезано горло.
— Так и, случится, если ты не заткнешься.
— Не уверен, что мне нравится твой тон. Ты можешь вынудить меня задать тебе хорошую трепку.
Опытным взглядом профессионального воина Хаэгр оценил обстановку. «Возможно, — подумал Рагнар, — за этой бычьей внешностью, в конце концов, скрывается разум».
— Что это? — с отчаянием в голосе воскликнул Линус и достал маленький складной нож. Против доспехов Космического Волка он оказался бы бесполезен. Но, может быть, он смог бы причинить некоторый вред обычному человеку, подойди тот достаточно близко. Рагнар и представить не мог, что маленький клерк сможет его применить, притом что он не переносил ни вида, ни запаха крови.
— Оружейная сталь, — заключил Хаэгр. У него было фантастически острое обоняние, весьма полезное для вынюхивания пищи. — Что будем делать?
Рагнар пожал плечами. Прежде чем принимать решение, необходимо получить больше информации. Спустя буквально секунду он учуял людей. Они двигались стремительно и одновременно очень тихо. Так могли себя вести только опытные разведчики. Молодой Волк вновь принюхался, но не смог больше ничего распознать.
— Двадцать или тридцать человек, — к удивлению Рагнара, уверенно произнес Хаэгр. Что бы юноша ни думал о мозгах боевого брата, с его чувствами все было в порядке. Мало кто обладал таким острым чутьем.
Линус Серпико нервно сглотнул и попятился.
— Стоим или сражаемся? — поинтересовался Хаэгр.
«Если стоять и ждать, — размышлял Рагнар, — мы ничего не выиграем. Сражаясь — тоже. Можно получить ранения или потерять Линуса. Тогда мы вновь окажемся там, где начинали».
— Ни то ни другое, — ответил Рагнар. — Мы побежим!
— Побежим? — оскорбился Хаэгр.
— Нет времени спорить. Давай, вперед!
Он не стал дожидаться реакции друга и бросился бежать. Отдавая команды, не стоит сомневаться, что тебе будут повиноваться безоговорочно. Линус припустил следом, а через несколько секунд Рагнар услышал проклятия, кряхтенье и тяжелые шаги Хаэгра.
Череда статуй слилась в одну темную полосу. Преследователи остались далеко позади. Рагнар подумал, что в любой миг может раздаться выстрел из лазгана. Он даже представил, как Хаэгр разворачивается, чтобы встретиться с атакующими лицом к лицу. Но, слава Руссу, этого не произошло.